Волк не волк, если он волк…

Дмитрий Соболев сразу устанавливает для нас оптику, через которую нам нужно взглянуть на этот текст, с помощью жанра «сказка для двух актеров». Несмотря на то, что в пьесе семь действующих лиц, не считая солнечного лиса, сцены, через которые нам преподносится нарратив – парные, что соответствует жанру. То есть мы можем предположить, что данная пьеса действительно может быть сыграна всего двумя людьми.
Безусловно, «сказка» в наименовании жанра ни в коем случае не тождественно «пьесе для детской аудитории». Весь текст – это поэтичное, подражающая сказочной форме, написанное эзоповым языком высказывание, адресатом которого является современный, взрослый зритель.
Образы вдохновлены тюркским фольклором и вообще тюркской эстетикой. Именно эта стилизация, в союзе с поэтизмом текста, становится самым сильным инструментом драматурга. Оригинальная форма позволяет легко принять на веру правила мира, придуманного автором, а также взглянуть на сюжет становления героя с новым интересом.
Несмотря на сказочность и сюжета и сеттинга, автор постоянно сверяет свой культурный код с кодом читателя/зрителя при помощи оммажей, наполняющих текст, к примеру, рука об руку идут фильм «Бойцовский клуб» и «Сибириада», картина Брейгеля и мультфильм Хитрука (речь идет о картине «Икар и мудрецы»). Это так же служит маркером, маячком, напоминанием о том, что несмотря на сказочность, речь идет о реальности, действительности.
Однако, главный и самый острый вопрос вызывает финальная сцена пьесы. После завершения сказочного сюжета, мы видим бытовую сцену из «реальности», которая кажется излишним объяснением метафоры. Более того, подобное «раскрытие карт» сужает возможности для интерпретации пьесы, не давая будущим режиссерам воздуха для раскрытия метафоры по своему собственному усмотрению.

Николай Бóрис, студент первого курса направления «Театроведение и драматургия» ВШСИ (Театральная школа Константина Райкина)