Понять другого
Время в пьесе абстрактно, а по поводу места… Несомненно одно – это наш мир, с его непредсказуемостью, изменчивостью, нелогичностью и неопределенностью. Абстрактный мир в театре абсурда, как всегда, это и есть мир, в котором мы живем. Всей нелогичностью и трагикомичностью ситуаций автор подчеркивает и эфемерность человеческой жизни, зависящей от восприятия других. Рисует картину страха перед «другим», незнакомым, чужим, не похожим на тебя. И вот тут абсурд пьесы «Мужчина, который родил голубя» становится нашим настоящим миром, лишенным иллюзий и романтики, это мир без принятых шаблонов и табу, первозданный. Можно брать и анализировать его как в чашке Петри.
Логика в пьесе соседствует с ее отсутствием. Логичны действия ветеринарного врача, матери ребенка, играющего на детской площадке. Логика их действий стакивается с нелогичной сущностью главного героя. Бессмысленность объяснений главного героя не подлежит обсуждению читателя: может ли человек родить голубя? – нет, не может. Или… Эта сентенция задает основной мотив произведения, где диалоги, драматическая непоследовательность действий, – всё подчинено одной цели: созданию особенного настроения, в котором мир как бы осознается впервые, и автор здесь является его непосредственным творцом. И мир этот трагичен априори. Порой сама жизнь дополняет трагедию мира в жанре абсурда, как это было в судьбах русских обэриутов Хармса и Заболоцкого, чья ирония навечно слита с их трагической судьбой в реальной жизни и серьезностью философских проблем. И напротив, европейский театр абсурда Ионеско, Беккета и Сартра трагичен изначально, рожден, чтобы открыть причины страданий человека. Пьеса Алмаса Сексенбаева открывает нам экзистенциальный трагизм современного человека и в то же время допускает иронию как победу над трагедией.
Главный герой пьесы, Мужчина, безусловно, несчастен. Несчастным его делает столкновение с внешним миром, его правилами, стандартами, предрассудками, которые он ломает самим своим существованием. Мы предполагаем, что человек этот был счастлив ранее, когда непостижимым образом «обрёл» или «родил» голубя – «ребенка», существо, которое он любит. Однако этот герой не является безмолвной или робкой жертвой обстоятельства, он защищается довольно активно и последовательно на протяжении действия, и стойко держится до самого финала. Точно так же живет и каждый из нас, сталкиваясь с непониманием и общественной моралью, стараясь сберечь и спасти всё, что действительно любимо.
Приемы и стиль относят пьесу Алмаса Сексенбаева к абсурдизму, рожденному на пороге 19-го и 20-го веков, но есть нечто, что делает эту пьесу современной, отличной от лучших известных образцов. Кажется, как и ранее, эфемерные интриги и диалоги открывают нам мелочность и бессмысленность наших собственных разговоров с близкими и друзьями, приводя к переосмыслению жизни, рисуя контур безотчетного ощущения опасности. Но вместе с тем автор обозначает темы, актуальные для нынешней общественной жизни, апеллирует к проблемам 21-го века
Против человека выступает не только мир реальный, в виде Полицейских, Врача, Психиатра, Бомжа, но и цифровой. Как говорит Полицейский в пьесе: «Поищу в Интернете идеи для твоего наказания». Фраза выносит нас за рамки мира насилия, существовавшего ранее, присоединяя к нему метафору насилия, кажется, уже гибридного, виртуального, но оттого не менее мучительного. В диалогах косвенно перебираются темы социальных конфликтов, поднимающихся до конфликта экзистенциального. Проблема отношений к меньшинствам, свобода не осуждать, свобода не навешивать ярлыки, эти понятия – порождения современной психологии и социальности. Они контрапунктом проходят через текст, при этом мы можем интерпретировать их широко, но всё же, как современники, мы не можем не заметить их злободневности. Картины войны и мира, конфликтов между прогрессивным и консервативным мировоззрениями, неприятие другого, агрессия, перерастающая в вооруженные конфликты, «наказание» как концепция государства. Французские структуралисты уже обозначили право государства «надзирать и наказывать», как писал Мишель Фуко в середине прошлого века. Пьеса Сексенбаева настаивает, что этот вопрос так и остался открытым, перед надзором и наказанием человек и теперь беззащитен. Стоит вспомнить все современные социальные конфликты, протесты, подавление свобод, несущиеся с экранов телевизоров, из других стран или на соседней улице нашего города, от чего невозможно закрыться и спрятаться, даже если завязать глаза и закрыть уши, всё это отразилось в пьесе в своем экзистенциальном воплощении.
Для нашего времени абсурд актуален еще и потому, что он давит на нас, пожалуй, даже сильнее вследствие огромного количества информации, льющейся из Интернета, соцсетей, телевидения. Рекламные сообщения смешиваются с политическими шоу, сериалы соседствуют с телефонными «смс», а жизнь превратилась в круговорот вокруг работы, семьи, торговых центров и обслуживании ипотеки. Таков противоречивый фон нашей жизни. И вот человек, как в пьесе «Мужчина, который родил голубя», пробует сопротивляться обстоятельствам, делающим его жизнь невыносимой, но сопротивление это ломается. Возможно, автор прибегнул к приемам абсурда, чтобы изначально не принимать в качестве правил моральный релятивизм, цинизм, насмешку, игру, те особенности постмодерна, которыми сегодня перенасыщены литература и медиа, но от них свободна пьеса «Мужчина, который родил голубя».
Трудно обращаться к метафорам, когда дело касается абсурда, но самый молчаливый и никак себя не проявивший до конца пьесы образ голубя просит своей разгадки. В жанре абсурда, лишенном иллюзий, голубь уже вряд ли символ мира, Благой вести, окончания Вселенского потопа. Скорее, символ любви и доброты, которые всегда есть в людях. Символичен и взлет голубя над человеком, бросающимся с крыши. Автор оставляет нам надежду, что жертвы во имя свободы не напрасны, на них возникает новый, лучший мир. В финале летят вместе голубь и человек, у которого не осталось никаких иллюзий. Чистейший экзистенциализм в духе Ионеско: автор отстоял ценность человека, ценность различий между людьми, государствами, нациями, расами, социальными группами, о которых сегодня говорит весь мир в противовес разделяющему нас неприятию «иного», «другого», хотя бы, например, мужчины, который родил голубя. И об этом мы все отчаянно пытаемся объясниться, не понимая и перебивая друг друга, как во времена Вавилонского столпотворения.
Пьеса еще раз показала нам хрупкость человека, его жизни, его чувств и желаний. Мы убедились, насколько близко человеческое существо находится к смерти. Может быть, уход главного героя и не был бессмысленным, может быть… Но точно известно, что пьеса, безусловно и уверенно, ломает некоторые устаревшие сложившиеся устои и обычаи, намеренно набрасывается на старые, надоевшие, закосневшие правила и клише, и этим, думается, она сегодня привлекательна для читателя – человека, который тоже, возможно, когда-нибудь родит голубя.
Асель Омар, писатель, критик